Избранные произведения. Том 6 - Страница 12

— Что ж, вполне объективное суждение, — буркнул Ратибор, не моргнув глазом. — О тебе, например, этого не скажешь.

— И не надо, я не претендую, не все рождаются лидерами.

— Ну, тогда я пошел.

Ратибор перебрался на «Перун», где его встретил предупрежденный Демин, проводил в кают–компанию спейсера, рассчитанную на вдумчивое вкушение пищи и приятную беседу двух десятков человек. На этот раз беседующих и вкушающих было всего двое.

— Как тебе чужане? — спросил уравновешенный и внимательный Дмитрий. — Я не силен в психологии негуманоидов, но их поступок, по–моему, оправдать невозможно.

— Наши представления о добре и зле, о гуманизме вообще, всегда имели конкретно–историческин изменяющийся характер и определялись социально–классовыми факторами, сообразно формуле: все в мире относительно. — Ратибор прожевал листик салата, глотнул солоновато–терпкого солара, поднимающего аппетит. — С другой стороны, жизнь разумного существа священна во всех проявлениях, и с этой точки зрения понять роидов трудно. Но ты прав, в этом вопросе мы с тобой дилетанты, и наши охи да ахи вполне соответствуют уровню нашей некомпетентности, потому что шкалы ценностных ориентации у нас и у чужан не совпадают.

Помолчали, доедая запеченные в соусе грибы.

— Зачем тебя вызвал шеф?

Ратибор промакнул губы, взял запотевший стакан с клюквенным морсом.

— Видимо, хочет дать новое задание, каким–то образом связанное с этим, я его уже изучил.

— Интересный мужик. Наверное, надежен, как скала. Во всяком случае, у меня создалось такое впечатление.

— Что есть, то есть. — Ратибор не любил делиться собственным мнением о другом человеке, хотя мог бы сообщить, что Аристарх Железовский способен обидеть кого угодно и не заметить этого, что он редкостно упрям и зачастую идет к намеченной цели, не жалея ни себя, ни других, проламывая путь и обдираясь в кровь… И все же руководителем он был от бога…

— Шутники говорят, чтобы с ним сработаться, нужно защитить диссертацию: «Может ли железо чувствовать?»

— Они не правы.

— А за что его прозвали «роденовским мыслителем»?

Ратибор промолчал. Демин понял недосказанное товарищем и перевел разговор на другую тему.

— Ты знаешь, со мной произошел странный случай… — Пограничник посмотрел на собеседника сквозь стакан. — Буквально перед кенгуру сюда мне позвонил какой -то тип и предупредил, чтобы я держался от БВ подальше… — Дмитрий замолчал, потому что увидел, какое впечатление его слова произвели на Берестова. — Ты что?

Ратибор тихонько присвистнул.

— Как он выглядит?

— В том–то и дело, что не знаю, обратку мой таинственный корреспондент не включил. Голос глуховатый, но твердый и далеко не веселый, так что шуткой не пахло. А когда я спросил, с кем имею дело, мой визави ответил: «Не имеет значения», — и вырубил связь.

— М-да, — проговорил Ратибор, вспоминая, какой голос был у Габриэля, спутника Анастасии Демидовой, — далеко не глуховатый, а наоборот, звучный, глубокого чарующего тембра. — Не поверишь, но со мной тоже случилось нечто подобное, только гость явился ко мне воочию, вернее, гости. — Берестов рассказал о визите Насти и Габриэля. — Интересно, откуда они, мои визитеры и твой информатор, знали, что именно мы будем работать с БВ? И что БВ так опасен?

— Вот именно, — кивнул пограничник, умело скрывая свои чувства. — Может быть, они в таком случае знают, что есть БВ на самом деле?

— Вполне допускаю. Я давно собирался поговорить об этом с Нас… Анастасией напрямую, да все времени не было, теперь непременно поговорю.

— Благо это прекрасный повод для встречи, — хладнокровно сказал Демин.

Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Приятный парень, подумал Ратибор, жаль, что я не знал его раньше. Пожалуй, он не менее надежей, чем я сам.

— Что же это такое? — задумчиво произнес Демин, включив стену виома, распахнувшую черный зев космоса с редким бисером эвеад. Канала Большого Выстрела обычные видеокамеры не фиксировали, и космос везде был одинаково бездонен.

— След выстрела… — пробормотал Ратибор,

— Да, но кто так точно выстрелил по Солнечной системе и, главное, чем? Не можем же мы успокаивать себя, как древние философы, твердившие в таких случаях: никто, никуда, ниоткуда. Я не суеверен, но у меня сформировалось жуткое мистическое ощущение, будто я знаю, что это такое. Вернее, знал, но забыл. Причуды ложной памяти? Говорят, такое бывает.

— Со мной то же самое, — глухо сказал Ратибор, вставая. — Видимо, одинаково работает экстрасенсорная… Я пошел к себе, сударь, держи связь. Покручусь вдоль трассы и выйду к омеге Гиппарха, интересно посмотреть, как БВ пройдется по звезде. Как ты думаешь, чужане ушли насовсем или еще появятся?

— А ты бы ушел?

— Я — нет, — подумав, ответил Ратибор. — Но я не чужанин.

Демин засмеялся.

— Ты думаешь, это достоинство?

Безопасник улыбнулся в ответ, хлопнул ладонью по подставленной ладони пограничника и вышел из уютной кают–компании спейсера.

Устроившись у себя «дома» — в рубке драккара и перекинувшись парой слов с Шадриным, он дал в эфир позывной переклички, выслушал рапорты всех смен и скомандовал компьютеру шлюпа джамп–режим.

Обыденная рутинная инспекторская работа… если бы не загадочные намеки неизвестных благодетелей об особой опасности канала Большого Выстрела. Интересно, подумал Ратибор, а грифу Тршеблицкому тоже являлся предсказатель, или он предупреждает только избранных?..