Избранные произведения. Том 6 - Страница 19

— Никакого. А ты откуда знаешь о чужанах?

— Слухом земля полнится. Или я не кобра отдела безопасности? Ты вообще–то не очень радуйся, работать тебе придется с весьма необычным контингентом: чужане, «серые люди», серые призраки…

Ратибор невольно поднял бровь.

— Ну, у тебя и осведомленность. Прямая связь с бункером? Или, может быть, шеф дал нам одно задание параллельно?

Макграт засмеялся.

— А ты говоришь — никакого толку. Ну, все, побежал в душ, до связи. Вечером можем покидать мяч.

— Если освобожусь.

Виом погас. Ратибор задумчиво прошелся по комнате, поправил в сувенирной нише раковину с Орилоуха, добытую еще отцом во времена открытых орилоухских экспедиций, выпил на кухне любимого клюквенного морса, потом, размышляя о последних словах Пола, позвонил в отдел.

— Умника на линию, — сказал он дежурному.

Изображение в виоме сменилось: теперь вместо рыжеватого молодого человека («динго», конечно, видеофантом дежурного) появился плотный мужчина с лицом борца–профессионала — «динго» Умника, инка отдела, отвечающего за все его информационные и деловые связи.

— Прошу найти адрес Анастасии Демидовой, эфаналитика Института внеземных Культур.

Ответ поступил без задержки:

— Новосибирск, северный радиал, Лосиная Магистраль, сто сорок четыре — девяносто два. — Умник знал, кому из сотрудников отдела обязан выдавать информацию в полном объеме, и запросу не удивился.

— Уточните обычный распорядок дня ее работы и дни самостоятельного обучения.

Умник «задумался» на несколько секунд — с виду, конечно, как и «нормальный» собеседник–человек, хотя на самом деле по информсети связывался и беседовал в это время с компьютером ИВКа.

— Учебные дни вторник и четверг, начинает работу обычно с десяти утра и до трех дня по среднесолнечному, но в понедельник иногда выходит вечером. Если задание несложное, выполняет работу дома, по консортлинии. Расчетный зал три, кабина одиннадцать. Код личного информа: две тройки сто двадцать шесть–эф две четверки.

— Спасибо, — отпустил Умника Ратибор, посмотрел на браслет: семь без трех минут. Институт внеземных Культур располагается в Копенгагене, там еще раннее утро, а Настя живет в Новосибирске, где уже одиннадцать часов, значит, она давно встала.

Он причесал волной падающие на шею волосы, облачился в обычный летний костюм: белые брюки и рубашку с коротким рукавом — все со встроенным кондиционированием, и «свистнул» такси. На путь до Брянского метро и на поиски Лосиной Магистрали в Новосибирске ему понадобилось всего полчаса. Без пятнадцати двенадцать по местному времени(без четверти восемь по среднесолнечному) по указке центрального жилищно–эксплуатационного интелмата Новосибирска он посадил пинасс на лужайке возле дома, где жили Демидовы.

В эпоху свободной миграции городов архитектурные ансамбли жилых зданий представляли собой непрерывно обновляющиеся, трансформируемые геометрические фигуры, подчиненные основной идее местного архитектора ландшафта. Квартиры–модули таких домов со встроенным инженерно–бытовым обеспечением и генератором формы могли перемещаться и подстыковываться к любому ансамблю, если ее владельцу казалось, что он не нарушает гармонии сложившегося облика дома, если он не возражал против изменения формы квартиры. Со стороны казалось, что ансамбли — живые существа, потому что не было мгновения, чтобы какая–то из квартир не улетала прочь, а ее место тут же не занимала бы другая. Ратибору города всегда напоминали горы живой хрустально–алмазной пены, пузырьки которой лопаются и теснят друг друга. Однако, несмотря на текучесть форм и периодические приливы и отливы урбано–экологии древние центры культуры, в том числе и Новосибирск, не потеряли своего значения. Как и сто лет назад, и двести, и пятьсот, коренные жители крупных городов с гордостью именовали себя:«мы, москвичи!», или «мы, киевляне!», или «мы, новосибирцы». А мы брянские, волки дебрянские, сказал про себя Ратибор, вспоминая поговорку деда. Тоже, однако, звучит неплохо…

Дом, в который была списана квартира Демидовых, напоминал ажурный сросток кораллов с перламутровыми переливами отдельных блоков — «песчинок».

Девяносто второй квартирный модуль, способный к самостоятельному путешествию в любую точку земного шара, имеющий штуцерные устройства для подключения к любому дому, венчал северную «ветвь» коралла на высоте тридцати метров. Лифт за минуту доставил гостя к стыку трех «кристаллов» — квартир, и Берестов позвонил.

Дверь открылась с мелодичным «входите, пожалуйста».

Из гостиной навстречу Ратибору вышла удивленная Анастасия в легком пушистом халатике с оранжевым эмканом «оракула» — домашнего расчетчика в руке.

— Вы?!

— С большой степенью вероятности, — поклонился Ратибор, принимая официально- вежливое «вы», как линию поведения. — Извините, что без предупреждения.

— Проходите, я сейчас. — Анастасия, смутившись, нырнула в одну из комнат, откуда донесся ее голос: — Завтракать будете?

— А откуда вы знаете, что я еще не завтракал? — Ратибор прошел в просторную гостиную, отметив про себя, что квартира Демидовых похожа на его квартиру, как две капли воды. Мебель и пространственное оформление в таких квартирных модулях были конформными, то есть подстраивались под мысли и эмоции хозяев через «домового» — бытового компьютера. Обстановка и убранство комнат квартир Анастасии и Ратибора отличались мало, что говорило о совпадении их вкусов.