Избранные произведения. Том 6 - Страница 25

Первым откликнулся Вакула, оказавшийся в данный момент не только на Земле, но и в своем секторе Управления. Главный научник не удивился тому, что оператором РП выбран Ратибор, давно привыкнув к стремительной «смене власти» в отделе безопасности, — в зависимости от ситуации силы отдела могли концентрироваться для решения одной, наиболее важной на данный момент, задачи, — поэтому риторических вопросов задавать не стал. Он жил, как всегда, внутри созданного им самим кокона бытия, почти ничего не замечая в бытовом плане, — что делается вокруг него, во что он одет и чем питается, и наблюдать за ним со стороны было забавно. Перекатив глаза–сливы со лба Ратибора на его уши, Вакула сказал, причмокнув:

— Ну и задачку нам задал стрелок, сделав Большой Выстрел, а, кобра Берестов? Что тебя интересует в первую очередь?

Главный научник никогда не здоровался и не прощался, считая, видимо, это элементами этикета, не заслуживающими внимания. Как и остальные элементы, впрочем.

— Есть подозрение, что БВ каким–то образом связан с возвращением Конструктора, сто с лишним лет назад съевшего треть Марса и удравшего из Галактики.

— Слово «подозрение» не состоит в лексиконе ученого. — Вакула шибко потер лысину мясистой дланью, пригладил длинные висячие усы, заулыбался. — Да, Прожорливый Младенец когда–то наделал шуму, жаль, что я не родился в то время. Загадки этого «черного суперящика», по–моему, до сих пор не разгаданы. Кстати, каким образом чужане проведали о пресапиенсе?

— Не знаю.

— М-да. Мне почему–то всегда казалось, что подобные вопросы находятся в юрисдикции вашего отдела. Впрочем, к делу. Чем могу помочь? Требуется доказать связь БВ с Конструктором? Или наоборот? Нет ничего проще, дай только интенсионал по Конструктору, остальное у меня есть.

Ратибор невольно улыбнулся.

— Если бы так просто решались все возникающие перед человечеством задачи, наш отдел не понадобился бы, как и СЭКОН.

— Не усложняй, — махнул рукой Вакула. — Все социально–философские проблемы, стоявшие когда–либо перед человечеством, уже давно разрешены классиками, просто люди всегда все усложняют, а особенно вы, безопасники и пограничники. — Главный научник утробно хрюкнул — так он смеялся. — Ладно, не падай в обморок от моих концепций, я недаром слыву оригиналом, хотя мне на это наплевать. Что касается БВ, то нового я ничего не сообщу. Обычно в низкоэнергетическом пределе пространство–время остается эффективно четырехмерным, но в канале БВ, который постепенно сужается, оно двенадцатимерно!

Вакула не обратил на реплику внимания.

— К тому же в канале активно нарушается пуанкаре–инвариантность¹ вакуума. Это порождает такие эффекты, что наших парней за уши не оттащишь от БВ. Образно говоря, пространство в кильватере «пули» БВ «завязывается в узел».

[¹В отсутствие внешних воздействий все свойства вакуума совершенно одинаковы по отношению к любой инерциальной системе отсчета.]

— Конструктор тоже демонстрировал подобные эффекты, — сказал Ратибор. — С тех пор существует термин: «К-физика». Ваша задача выяснить, не живет ли и Большой Выстрел по законам К-физики.

Вакула крякнул, с неопределенным интересом оглядел Берестова, буркнул: «Аппетиты у вас… хорошо, попробую», — и связь прекратилась. Ратибор улыбнулся в душе, представляя, как главный научник будет объяснять задания своим экспертам, и дал отбой интелматике кабинета. Переоделся в личный кокос, снабженный пси–рацией и персональным компьютером по имени Кузя, сел в лифт и спустя несколько минут вышел на метро Нью—Ареса на Марсе.

Конечно, до этого он не однажды посещал «обкусанную планету», как стали называть Марс после катаклизма, вызванного рождением Конструктора, но на этот раз Ратибор выходил из–под купола города с иным ощущением, вдруг осознав, что Конструктору подвластны воистину космические преобразования, если он еще в младенчестве едва не уничтожил планету!

После ухода Конструктора из Солнечной системы Марс, похудевший на треть, удалился от Солнца еще на сто миллионов километров и приблизился к знаменитому кольцу астероидов, поставщику метеоритных потоков и пылевых глюболлов. По форме он напоминал теперь грубый сосуд из плохо обработанного камня с рисунком трещин на внешних боках и гладкой конусообразной выемкой диаметром в четыре тысячи километров и глубиной в шестьсот. Говорили, что глубина воронки, точно повторяющей форму тела Конструктора, достигала когда–то тысячи километров, но потом она оплыла и заполнилась магмой, выделенной раскаленным гидратным ядром планеты.

Человек, вернувшийся на Марс после катастрофы, за сто лет успел снова восстановить его атмосферу и посадить леса, и все же из космоса он все еще выглядел угрюмой буро–коричневой глыбой с желто–оранжевыми пятнами искусственных водохранилищ и сине–фиолетовыми — лесов, а гигантская воронка продолжала оставаться черной и гладкой, высшие растения внутри нее не росли, а трава завоевывала мрачные пространства неохотно.

На рейсовом грузо–пассажирском нефе местных аэролиний, везущем группу молодых планетологов из Нью—Ареса куда–то на север, Ратибор добрался до горной цепи, представлявшей собой вздыбленный край «конструкторского» кратера и называвшейся Границей Насыщения, и попросил водителя высадить его в начале спуска в Великую Марсианскую Котловину. Водитель, смуглолицый индиец, засомневался было в полном психическом здравии пассажира, пришлось показать ему свой сертификат кобры УАСС, после чего Берестов был высажен на вершине лаково–черного купола с напутствием «не забывать о кислородном голодании»; хотя атмосфера Марса и приближалась по плотности к земной благодаря постоянной работе озоновых преобразователей, все же парциальное давление кислорода с высотой падало здесь быстрее, чем на Земле.