Избранные произведения. Том 6 - Страница 58

— Тайм–аут, — пробормотал наконец Ратибор, борясь с желанием позвонить Насте.

— Не понял, — отозвался Умник.

— Беру тайм–аут до утра. Думаю, за это время ничего не случится ни с БВ, ни с Т-конусом. Ты можешь, не спрашивая абонента, узнать, где он находится?

— Кто нужен?

— Анастасия Демидова.

— Она в бассейне ИВКа.

— Одна?

Умник на секунду замялся, решая, что имеет в виду оператор тревоги.

— Нет, рядом находятся эксперт СЭКОНа Ги Делорм и эксперт синклита ВКС Габриэль Грехов.

Настроение Ратибора упало.

— Ну и… Конструктор с ними!

Полон мрачной решимости, он спустился в зал метро, добрался до Рославля, взял такси, и через двадцать минут был дома. Ему показалось странным, что он продолжает замечать признаки наблюдения за своей особой, но потом подумал, что «роденовский мыслитель» росто не успел еще дать отбой императиву «телохранитель».

Переодевшись в спортивное трико, Ратибор достал кассету с программой оптимайзинга, которую позаимствовал у Салахетдинова, вставил в приемник гипнопеда и с помощью иглы задатчика настроил аппарат на режим «один–на–один», дающий при установлении динамической обратной связи возможность сверхскоростной обработки информации как компьютером гипнопеда, так и мозгом обучающегося. Затем привычно вызвал у себя состояние гипермнезии — сверхзапоминания и ввел заранее приготовленный, сильнейший из всех иавестных, стимулятор центральной нервной системы. Сосчитал до десяти, глубоко вздохнул, поправил на голове сеткудугу эмкана и скомандовал компьютеру начинать.

Перед глазами заклубился цветной туман, из которого выплыл строка за строкой текст страхующей формулы: «Программа оптимайзинга: тайбо школы тигра, элементы древних приемов физического совершенствования — тайквондо, дзю–до, крэг, у-шу, самбо–два. Предупреждение: режим «один–на–один» запрещает рапид–гонку без параллельного сопровождения. Риск инсульта. Риск автотравмы при несовпадении выученных приемов и физических возможностей перципиента. Вы убеждены в своих способностях?»

То, к чему способно тело, еще никто де определил, вспомнил Ратибор высказывание Спинозы и с решимостью, поразившей даже его самого, мысленно воскликнул: «Запуск!» — чувствуя, как сердце заработало с нарастающей частотой. Оно пыталось обеспечить снабжение кислородом заработавший со скоростью компьютера мозг. Потом чувствовать и думать о чем–либо постороннем стало некогда.

В шестом часу вечера он с трудом снял эмкан, и сил его хватило только на то, чтобы напиться витаминизированного коктейля из облепихового сока, нескольких капель женьшеневого и полстакана фруктозы…

В седьмом часу он очнулся от громких трелей домашнего видео, однако пока добирался до ниши виома, звонить перестали. Поев сладкого, с терпким горьковатым привкусом брусничного желе, Ратибор снова задремал, лежа на толстом ворсистом ковре у кресла. Окончательно пришел в себя в девять, принял душ, с удовольствием приготовил ужин на домашнем комбайне «Монастырская изба-33»: чорба из мяса по–испански, миш–маш из помидоров с грибами, миндальный пудинг, холодное топленое молоко, — и с не меньшим удовольствием поужинал, чувствуя, как прибавляются силы. А когда собрался позвонить Насте, обнаружил в гостиной незнакомца, лениво листавшего старинную книгу по аутотренингу из библиотеки, доставшейся Ратибору в наследство от деда.

Острое чувство опасности заставило Ратибора собраться в считанные мгновения, но как быстро он ни двигался, незнакомец действовал еще быстрее: вот он только что листал книгу, а вот уже стоит напротив с холодным взглядом бретера — рослый, черноволосый, с твердой складкой губ и прямыми бровями, одет в обычный полуспортивный летний костюм. Ратибор узнал его практически в тот же момент, когда увидел: Виктор Батиевский, бывший космоисследователь первого класса, одним из первых проглоченный сверхоборотнем на Юлии в системе Единорога, а теперь один из К-мигрантов, подозреваемых в диверсионной деятельности.

— Узнал, — констатировал Батиевский звучным голосом. — Тем лучше, не надо будет долго объяснять причину появления. Вы сделали две ошибки, мастер: сняли пси–рацию «спрута», из–за чего Умник так и не узнает причин вашего летального исхода, и не надели пси–экран, как советовал Железовский.

Ратибор сжал губы.

— Информация у вас поставлена хорошо.

— Да, неплохо. Правда, даже будь на вас рация, все равно ни одна из оперативных обойм страховки не успела бы прийти вам на помощь. Что касается экрана, то и он не гарантирует…

Ратибор прыгнул без подготовки, тело сработало само, и почти достал незваного гостя, и получил страшный волновой удар по сознанию. В глазах все поплыло, закачалось, пол стал зыбким и скользким, а тело превратилось в рыхлый студенистый ком с десятком щупалец вместо двух рук. И все же ему удалось удержаться на грани беспамятства, организм яростно воспротивился чужой воле и на пределе инстинктов и подсознания включил внутренние резервы, почти нейтрализовавшие влияние возникшего в мозгу нейроторможения. Туман в глазах растаял, Ратибор обнаружил себя согнувшимся в метре от смотревшего на него с холодным любопытством Батиевского.

— Похвально! Видимо, вы хороший спортсмен, если даже неапробированный внушенный оптимайзинг увеличил ваши природные дарования до почти абсолютного владения телом. В пределах неэкстрасенсорных возможностей, конечно.

— Зачем это вам? — глухо спросил Ратнбор, не поднимая головы, собираясь с новыми силами.