Избранные произведения. Том 6 - Страница 155

К оглавлению

155

— Черт! Мы действуем лучше, нежели мыслим¹. Остановите его!

[¹Вовенарг.]

— А в чем дело?

— Она же убьет его!

— Кто?! — Баренц еще ничего не понял, зато понял Ратибор.

— Вы говорите о Забаве? Думаете, он направится туда?

— Да не думаю, — с досадой отмахнулся Грехов. — Они уже включили свое «абсолютное зеркало», хотя оно и не абсолютно. Если Аристарх, не ведая, что оно включено, врежется в него…

Ратибор выбежал из зала, зная, что делать дальше. В запасе у него оставалось две–три минуты.

* * *

Он успел в последний момент, когда люк в корме дежурного «пакмака» готов был встать на место. Нырнул в уменьшающуюся щель и через несколько секунд вынырнул в ребристой гондоле рубки с двумя кокон–креслами. Перед креслом драйвер–примы уже пульсировал голубой лучик света — сигнал готовности инка и аппаратуры к действию. Железовский, собиравшийся сесть в кресло, оглянулся на «звук мысли», который ворвался в рубку раньше Берестова; смотрел тяжело, склонив голову набок.

— Берестов? Чего тебе?

— Не делайте этого шага, Аристарх. Я понимаю, чем он вызван, однако…

— Вряд ли понимаешь. Что еще?

Плита люка сзади Ратибора бесшумно закупорила выход.

— Надо поискать другой путь… иной выход…

— Нет времени, у нас всего час, даже меньше. Если у тебя больше нет предложений, уходи.

Стена гондолы беззвучно лопнула, открывая выход.

Ратибор покачал головой, шагнул вперед, протягивая руку между креслом и плечом комиссара.

— Аристарх, меня послал Грехов… которому я все–таки верю… не знаю почему. Он… не советует вам идти к базе, это… верная гибель.

У Железовского шевельнулись желваки, глаза вспыхнули угрожающим блеском. Сократились чудовищные, проступающие даже сквозь ткань кокоса, мышцы, рука поднялась вверх и встретила руку Ратибора. Напрягся и безопасник; темная, слепая, грозная сила поднялась в нем, как вода в док сквозь открывшиеся шлюзы. И все же Аристарх был сильнее: медленно, но без остановок и рывков, как гидравлический поршень, его рука оттеснила руку Ратибора.

— Иди, сынок. — Железовский погасил свечение кожи на лице. — Делай свое дело и оставь мне мое.

— Вы погибнете…

— Она снимет «зеркало».

Комиссар сел в кресло, положил тяжелые руки на подлокотники, из которых выползли серебристые язычки датчиков контроля состояния, прижались к бедрам, животу, груди. На голову надвинулась блестящая сетка–еж эмкана.

— Уходи!

Вместо ответа Ратибор повернулся и сел в соседнее кресло, запеленавшее его, как и комиссара до него.

— Вперед!

— Уходи, я сказал!

— Там Настя, Аристарх.

Железовский мгновение смотрел на него хмуро, недоверчиво, пристально, потом молча отвернулся.

Плита люка встала на место, превратив стену в единый монолит, свет в рубке погас. Включился канал связи с инком спейсера, прозрели «экраны» — включились видеокамеры «пакмака», передающие сигналы напрямую в мозг пилотам.

— Ноль! — шепотом отдалось в ушах.

Ушли вниз, исчезли стены ангара, распахнулась необъятная «пещера» космоса, своды которой искрились алмазной пылью звездных скоплений. Справа вынырнула яркая желтая звезда — Солнце. Сквозь переклик автоматов и скороговорок технического сопровождения в уши пробился голос Баренца:

— Аристарх, на вызовы станция не отвечает. Предлагаю таран автоматами или беспилотными модулями, может быть, они опомнятся?

Железовский молчал. Отсчет продолжался, «пакмак» готовился к переходу на «струну», выводящую корабль в район станции с установкой «абсолютного зеркала». Вместо комиссара ответил Ратибор:

— Разберемся на месте.

— Что?! — В голосе Баренца прозвучало изумление. — Кто это говорит? Аристарх, ты не один? Где Берестов?

— Все в порядке, Ярополк, — сказал Ратибор. — Давайте «коридор», времени в обрез. Габриэль… еще не ушел?

— Стартует следом.

— Я слушаю тебя, опер.

Ратибор представил, как Грехов улыбается, проглотил горький ком в горле. Ответная фраза прозвучала сухо и резко:

— Ничего, уже не надо.

Железовский покачал головой, и в это время «пакмак» начал кенгуру. Свет перед глазами Ратибора собрался в точку, проколол голову, вошел в каждую клетку тела и обжег пятки так, что показалось, будто они задымились. Мягкий толчок в сердце, вызвавший его сбой, утихающее болезненное ощущение внутри желудка — и голос инка в голове:

— Кенгуру по координатам в пределах нормального разброса. Объект впереди в пределах радарной видимости. Судя по ответному эху, станция закрыта полем, на сигналы не отвечает.

— Продолжай вызывать, они должны нас если не слышать, то хотя бы видеть. Скорость сто, подходи в лоб.

— А если они нас не слышат и не видят?

— Узнаем, когда подойдем вплотную.

Инк «пакмака» включил разгон.

— Остановитесь, Аристарх, — послышался тихий голос Грехова; его драккар вышел вслед за кораблем Железовского с точностью до километра. — Они закуклились не обычным полем, а экраном «абсолютного зеркала». Вы не сможете приблизиться к станции и останетесь ли живы… я не знаю. Через двадцать минут здесь будет Конструктор, уходите.

— Мы успеем.

— Не упрямься, Аристарх, — присоединился к проконсулу встревоженный Баренц. — Если вы не попадете в станцию, столкнетесь с Конструктором.

— Но прежде он столкнется с «зеркалом», и допускать этого нельзя. Оставьте ненужные словоизвержения, други.

Баренц умолк, как и Грехов.

155